Вздохи по Байконуру

JM, Екатеринбург, 8 июля.

В Екатеринбурге начался показ нового фильма Алексея Учителя ?Космос как предчувствие?. Редкий случай ? не успела картина появиться на фестивальных экранах, как ее сразу отправили на экраны столиц и провинций. В екатеринбургском кинотеатре ?Салют?, в ожидании аншлага на картине-победителе ММКФ (фильм получил гран-при фестиваля) премьеру запустили не в ?заповеднике российского кино? - зале на 50 мест а в ?нормальном? зале.Оказалось ? зря. Пришло не так и много зрителей, даже массовка из пары десятков журналистов не спасла картинки. А тем, кто пришел ? фильм не понравился. Одним ? того, что не привыкли к авторскому кино, где не нужно хихикать раз в 24 кадра. Другие просто недоумевали, зачем нужно было это снимать: кино про 50-е годы с восторженными конформистами и восторженными диссидентами.Правда, есть в этом маленький момент: в искусстве нет ответа на ?зачем?. Вопрос должен ставиться ?какое это кино?,даже простое ?нравится - не нравится?несет большую смысловую нагрузку, чем вопрос о цели.

Новый фильм Учителя ? тонок. ?Предчувствие?, заявленное в названии проявляется и в характере действия. Герои всегда недоговаривают. Ни одна мизансцена не срывается на крик ? камера словно тактично выходит из комнаты, осторожно притворив дверь. Единственная трагичная сцена- когда Герман плывет вслед за уходящим норвежским кораблем,перекрывается, сминается финалом из кинохроники. Вполне осознанный тон режиссера, трепетно-бережное обращение с материалом?

Конец пятидесятых: летит, попискивая, первый спутник, Лайка еще жива, Гагарин пока не полетел. Портовый городок с рабочими столовыми, где трудяг не отличить от советских уголовников, городское кафе, чай, в котором не хватает заварки. Тонкая мифологическая ткань сотканная немногими нитками, но максимально точно: характерный колорит под кинопленку тех лет, город, который, наверное, до сих пор выглядел бы точно так же, как и полвека назад,пара бытовых деталей: советский бритвенный станок, транзисторный приемник, дружинники. И самое трогательное ? наивная восторженность героев.Восторженность времени, когда космос стал для советского человека новой религией, наряду с футболом, и более того ? неосознанным символом прорыва из клаустрофобного мира, откуда можно только улететь?или уплыть? Учитель не делает ретроспективно-политических заявлений. Его тяжелый мир с промзонами, жидким чаем и въедливыми старичками-гэбистами только фон изящно выстроенному zeitgeist (?дух времени? - нем.). на это самый ?дух? работают и сестры-близняшки в исполнении Пеговой и Лядовой, и аттракцион-метафора ?Центрифуга?, и такие детали, как развязавшиеся шнурки юного летчика Гагарина, и удивленное Лары: ?А он меня поцеловал туда?, - ?Он что, с ума сошел??.

На московском кинофестивале во внеконкурсной программе должен был участвовать еще один ?космический? фильм: ?Первые на Луне? Алексея Федорченко.Но наш режиссер отказался, и наверное, зря. Потому что его картина оказалась даже сильней, чем ?Космос? Учителя. Более маргинальной, ?артхаусной?, более мифологизированной, и?более точной. Если Учитель под конец почти скатывается к нотациям по типу ?чем стране нужно гордиться?, то Федорченко разыгрывает зрителя до конца. А еще к поводу вспомнились постановки современного танца ? ?Киплингов? - та же недавняя работа с ними хореографа Марии Козевой ?Курасон и Этовна?, посвященная 50-летию Байконура. Ни позы, ни позерства, ни громких заявлений: немножко триллер, много романтики.Кстати, эти три работы в разных жанрах оказались единственным, что было выпущено к романтичной дате ? 50-летию освоения Космоса. На премьеру ?Курасона? пришла пожилая женщина-космонавт, и растроганно сказала: ?вы единственные, кто вспомнил. Нас даже по радио не поздравили?.

Артем ШАТУНОВ.