Частный сыск для Сергея Дергачева – хобби.
В Екатеринбурге, по данным 2gis, 17 детективных агентств. Несколько из них получили лицензии всего год назад. Корреспондент JustMedia.ru встретился с Сергеем Дергачевым – бывшим полицейским, для которого частный сыск – хобби. О подробностях и перспективах этой работы читайте в нашем интервью.
— Вы владелец частной фирмы. Лицензию как детектив получили всего год назад. Сыщик – это хобби?
— Да, у меня своя компания и небольшое производство по полиэтилену. А детективное агентство, да – оплачиваемое хобби. В агентстве у меня работает один человек. Основной вид деятельности – наблюдение и розыск человека.
— Насколько это хобби хорошо оплачиваемо?
— Основная работа – фирма «УралСтройПласт», приносит больше. А в детективном агентстве, если просто найти человека – от 10 тысяч рублей. Есть заказы на полное сопровождение, контроль сделки. Тут заключаешь договор и уже контролируешь ее от начала и до конца. Сначала проверяешь, что за компания: живая она, не живая, не мошенники ли. Потом смотришь, дошел или нет товар и так до момента, пока заказчику не поступили деньги на счет. За это 30-40 тысяч рублей, в зависимости от объема работы.
Меньше дохода от детективного агентства еще и потому, что бывает месяц никто не позвонит. А случается, что за день сразу человека четыре названивают. Так обычно и происходит, что все срываются в один момент.
— С более состоятельных клиентов побольше берете за те же услуги?
— Это не зависит от состоятельности человека. Если придет богатый, я назову ему ту же цену. Придет человек с доходом в 10 раз меньше, столько же с него возьму. Ценник может гулять в зависимости от того, насколько часто человек в движении. Бывает, все передвижения, это: офис, дом, кафе. Случается такое, что человек очень много разъезжает на машине.
— В таких случаях возникает больше трудностей?
— Ну, у нас бывало, что автомобили на эвакуаторах утаскивали, когда детективы бросали их в попыхах для того, чтобы продолжить наблюдение за человеком, вышедшем из своего авто. И вот представляете, человек вернулся, сел в свою машину и поехал, а у сыщика автомобиль забрали – все, наблюдение закончено. Ну мы выпутывались, быстро подключали других специалистов, меняли схему.
— На детективном рынке в Екатеринбурге есть конкуренция? Клиентов друг у друга не уводите?
— Нет. Мы между собой общаемся, даже помогаем друг другу. Когда для наблюдения надо задействовать больше людей, привлекаем детективов из других агентств. Нет такого, чтобы перезванивать клиентам, которые сходили еще в одно агентство и говорить: «а давайте, все-таки, к нам». Лицензий-то у нас штук 8, по-моему. На деле работают агентств 6.
— С какими вопросами к вам обращаются клиенты?
— В основном приходят те, кому за 35. Сейчас, во время кризиса, все активно начали собирать долги, просят найти должников. Например, банки. Участились случаи невыплаты автокредитов и лизингов. Люди прячут машины, чтобы банки их не нашли.
— Насколько тесно работаете с банками?
— Не тесно пока, мы сами им предложения отправляли. Как правило, после решения суда дело передают юристам банков, либо коллекторам. Дальше хоть трава не расти. Безопасники (служба безопаснисти банка, – прим.ред), бывает, приносят списки и просят найти автомобили, за которые не выплачены кредиты. Говорят, что приставы не могут справиться.
Я их (приставов, – прим.ред) тоже не могу винить, знаю нескольких приставов, у них там по 1000 дел в производстве. Одному человеку разобрать это очень тяжело. Бумажная волокита отбирает много времени. Они даже не могут побегать по земле и кого-то поискать. У нас такая возможность есть, поэтому мы находим машины и говорим, где они стоят. После этого они (банки, – прим.ред) выходят на приставов или нас просят и тогда мы выходим на них (приставов, – прим.ред) с доверенностями и говорим, где имущество.
— А родители часто просят проследить за детьми?
— Да, обращаются. Говорят, что ребенок стал подозрительно себя вести. Тут надо выжать по максимуму информации, узнать, в чем это конкретно проявляется. Из-за этих групп смерти, «Белый кит», родители переживают. Просят проверить, не употребляет ли ребенок наркотики. В этих случаях говорим и с учителями, узнаем, замечали или нет изменения в поведении ребенка.
Некоторые приходят, просят узнать с кем ребенок общается интернете. Я таким отвечаю: «зайдите в интернет». К тому же, в свободной продаже масса GPS-устройств. Если просят взломать телефон, я за это не берусь. Даже если бы по закону это было можно, у меня для этого нет технических возможностей.
— А с подозрениями на измену, наверное, чаще обращаются женщины?
— В основном, да. Бывают такие случаи, что это просто паранойя. Женщинам кажется, что если муж задержался на работе, значит он обязательно изменяет. Совсем не обязательно. Оказывалось, что у него действительно настолько много работы, что приходится задерживаться до поздна. Некоторым это нужно просто для успокоения души. Ну ладно, сделали, — успокоились.
— Не используете никакую специальную технику? Жучки? Каков тогда стандартный ежедневный набор сыщика?
— Ну вот все насмотрятся этих фильмов про детективов и напредставляют себе. Нет, не используем. Основной вид деятельности – наблюдение и розыск людей. С собой, как у любого правоохранителя, всегда блокнот и ручка. Я в институте учился, там говорили, главное ваше оружие – не табельное, это ручка и блокнот. Сбор информации. Вся работа построена на этом. Если пропал ребенок или муж, общаешься с учителями, сотрудниками и тд. Это когда заказчик не скрывает, что ищет человека. Когда берещься за дела по мошенникам, там меньше приходится разговаривать – находишь людей, которых кинули по такой же схеме.
— Сколько дней уходит на то, чтобы завершить дело?
— От двух дней до месяца. Зависит от того, какого человека ищешь. Одно дело найти родственника, которого люди давно не видели. Другое, если это мошенник и он пытался замести за собой следы. Можно неделю просидеть за составлением схем.
— Насколько профессионально мошенники научились прятаться?
— Все считают, что они научились прятаться. Но нет, невозможно спрятаться, замести все следы за собой. Тем более сейчас, когда развиваются технологии, интернет. Если хорошо копнуть, найти можно любую информацию. Есть фильм «Место встречи изменить нельзя». Там Жеглов (Глеб, герой Владимира Высоцкого, – прим.ред) сказал хорошую фразу, что «всегда есть человек, который что-то видел, что-то знает». Так вот, раскрыть можно любое дело и возможно любого человека. Это просто время и какие-то средства.
— Сколько людей привлекаете на сложное дело?
— От 3 до 10 человек. Но вообще вся эта работа строится на ходу. Вот вы пришли, у вас составлен список вопросов, у меня такого списка нет. Я по максимуму выжимаю информацию из людей и строю план в голове. Бывает, получаешь какие-то новые подробности, находясь в машине, тогда прямо на месте перестраиваешь схему дальнейших действий.
— Расскажите о нескольких инетресных делах
— Нет, я соблюдаю конфиденциальность информации.
— Бывало, что люди обнаруживали слежку за ними?
— У нас нет, тьфу-тьфу-тьфу (стучит по столу).
— С просьбой помочь раскрыть коррупционные дела не приходят?
— Нет, с коррупцией у нас сразу на Вайнера,4 (УФСБ) все идут. Да и зачем ко мне обращаться с этим, чтобы собрать информацию на этого человека? Людей, которые придут в полицию и ФСБ с таким делом – их там с руками и ногами оторвут. По чиновникам вообще мне сложно работать. У полиции и ФСБ в этом плане больше технических возможностей. Я просто могу спугнуть человека. Я ни физически, ни технически не смогу его обложить так, как по правилам это надо. Я знаю в теории как это сделать, но технически не смогу. У нас есть службы (ФСБ, полиция, – прим.ред) которые сделают это технически так, чтоб потом человек не отвертелся. А я спугну человека и потом проблемы у этого же заказчика возникнут. Браться за это я бы не стал, даже если бы предложили.
— С госорганами и полицией никак не взаимодействуете?
— Нет. По каким-то уголовным делам и то через потерпевших только общаемся. А если писать какие-то запросы в госорганы. Ну, я напишу, мне даже в положенные 30 дней не ответят. А если ответят, так там ничего не будет (полезной информации, – прим.ред). Вообще многие приходят и говорят, что полиция бездействует. С чего вы взяли, что они бездействуют? Я просто даже как бывший сотрудник понимаю, что их многих просто завалили бумагами. Посмотрите, сейчас на носу ЧМ–2018, они стоят на каждом углу. Ну у них же тоже есть семьи: жены, дети, которых тоже хочется видеть иногда. Мы не лучше полиции, нет. У нас просто времени больше.
— Как отчитываетесь о проделанной работ клиентам?
— Справку делаем. Если наблюдение,то расписываем все подробно по времени. Если нужно было найти машину или человека, по факту: Вот он человек или машина. Видите? Видим! Все, я свою работу сделал. После этого подписали акт выполненных работ и разбежались, все – моя работа на этом закончена. Если приставы приехали изымать машину, то с ними тоже подписываем акт. Вообще, у нас очень узкий правовой сектор, в котором можно работать.
— В какой сфере нужно расширить полномочия?
— Было бы неплохо, если бы дали доступ к самым простым базам милиции. Ой, оговорился, полиции. Это бы упростило задачу. К ним стекается больше информации. Запарольте ее, сделайте так, чтобы у каждого детектива был свой пароль. Придут, спросят, зачем проверял. Так я отчитаюсь, покажу договор с клиентом. А опрос граждан, чтобы просто поговорить с нужными мне людьми, я должен получить разрешение. И на диктофонную запись, и на сам разговор. У нас люди с полицией-то не шибко разговаривают. А я приду, кое-как уломаю, чтоб поговорили, а потом начинаю слать эти бумажки на подпись для согласия. Ну, вы знаете как люди подписывают что-то…Есть в этом плане сложности.
— Есть перспективы у детективного бизнеса в России и Екатеринбурге, в частности?
— Рынок еще не сильно забит. Люди смотрят на это все как на новое. Я думаю, что работы дальше будет достаточно. Сейчас начали сокращения в МВД, а куда им идти потом? В коллекторское ли детективное агентство. Конкуренция будет расти,но спрос не уменьшиться. Это в новинку для нашей страны. До своего пикового состояния детективному бизнесу еще расти и расти.
Просмотров: 6507
Автор: Дарья Александрович
