Корреспондент JustMedia.ru пообщался со специалистом по лжи.
Профайлеры становятся все более востребованными в России. Их привлекают к расследованию своих дел силовики, они работают в службах безопасности аэропортов и помогают нанимать людей на работу в крупные компании. Мы поговорили со специалистом по лжи Ильей Анищенко. В разговоре он признался, что много раз ловил Владимира Путина на вранье, но не хочет говорить о всех случаях. Также физиогномист рассказал об идеальных лгунах, работе со следователями и ссорах с друзьями из-за своего навыка видеть ложь. Подробности в интервью JustMedia.ru.
— Илья, вы занимаетесь распознаванием лжи. Есть какие-то признаки, по которым можно сразу сказать, что человек врет?
— Давайте я начну не с признаков, а с принципов определения лжи. Их всего три. Первый – когда человек врет, он испытывает негативные эмоции и стресс. В основном, это страх, потому что ложь всегда связана с информацией, которую человек не хотел бы рассказывать. И ее раскрытие обязательно ведет за собой какое-то наказание. Это, в первую очередь, касается судебных процессов.
Второе – изменение поведения человека. Дело в том, что даже если ложь незначительная, она уже вызывает страх и стресс. У нас, все-таки, есть внутренний барьер, который мешает врать. И вот эта вина и стыд, которую чувствует лгущий человек, влияет на его поведение. Это можно определить с помощью двух эмоций: отвращения или печали.
К тому же, ложь – это всегда дополнительный мыслительный процесс. Человеку, чтобы сказать правду, нужно просто недолго что-то повспоминать вслух. А для того, чтобы соврать, сначала нужно вспомнить событие, потом понять, что раскрытие этой информации ведет за собой какое-то наказание, а после уже нужно продумать стратегию: что сказать вместо правды. В итоге все это влияет на поведение человека: появляются речевые колебания, паузы, начинают использоваться междометия «хм», «эм» и слова-паразиты. В мимике это: облизывание губ, прочищение горла (когда человек начинает покашливать).
И третий принцип – это явное противоречие языка жестов и слов. Когда человек говорит, что ему что-то нравится, а на лице у него явное отвращение. Но это все за исключением тех случаев, когда ложь продумана. Здесь, чтобы вывести человека на чистую воду, уже нужно просто задавать вопросы к которым собеседник не подготовлен.
— На ваш взгляд, профайлер — популярная сейчас профессия в России?
— Тут мы опять отстаем от Запада. У нас профайлеров только-только стали привлекать к бизнес-переговорам и подбору кадров в крупных компаниях. В России профайлеры сейчас проходят путь полиграфологов. Ведь еще 10 лет назад к полиграфу тоже относились скептически. Но на сегодня эта технология есть и она получает огласку. Также и профайлеры. Когда был взрыв в «Домодедово» в 2011 году, все схватились за голову и недоумевали, как же так пропустили террористов. Сейчас у них (в аэропорту «Домодедово», – прим. ред.) появилась должность «инспектор транспортной безопасности – профайлер». У нас, пока что-то серьезное не случится, ничего применять не будут. Сейчас в России всего 10 чистых профайлеров. И уже есть положительные моменты в нашей работе. Да, не всегда поучается помочь, но положительного, все же, больше. Ну, и мне просто интересно наблюдать за жестами Владимира Путина.
— И часто вы ловили президента РФ на лжи?
— Много раз, но я не хочу об этом говорить. Не хочу рассказывать о всех случаях! Но самая яркая ложь, и я о ней уже говорил, связана с «Ладой Калиной». С тем, что она ему якобы понравилась.
— А с точки зрения поведения на публике и на камеру, чем отличаются наши и западные политики?
— Западные политики в этом плане, конечно, профессиональнее наших. Кроме Путина! Его сложно вывести на эмоции. У главы государства был всего один или два случая, когда он что-то сказал на эмоциях.
— А с действующим президентом США Дональдом Трампом можете его сравнить?
— Трамп менее предсказуем и более эмоционален в поведении. Но я его сильно не изучал, потому что не знаю язык. Я смотрю за жестами Путина и если вижу, что президент спокоен, то и я спокоен. А если он начинает нервничать больше обычного, то я понимаю, что тут что-то не то. Но потом он успокаивается, и я успокаиваюсь вместе с ним.
— А в личной жизни навык видеть ложь вам мешает? Ссорились из-за этого с друзьями?
— Нет, никогда не ссорился с друзьями по этому поводу. Не было такого! Раньше не то чтобы мешало, сложно было к этому привыкнуть. Привыкнуть к тому, что все врут, и ты можешь это увидеть. Как с этим быть? Все же врут, и ты врешь, в первую очередь. Ты врешь близким! Самый сложный момент – узнавать правду и не париться, что она такая. Сейчас проще – теперь я умею отключаться в общении. Объясню! Ведь тебе же не просто надо наблюдать за жестами и речью, а еще и анализировать. Вот этот процесс анализа я и научился отключать.
— А сами себя ограничиваете во лжи. Следите за этим?
— Нет, конечно. Иногда тоже лгу. Приходится обманывать и недоговаривать (улыбается). Попробуй всем целый день говорить правду – ты потеряешь и работу, и друзей. Всех потеряешь! Конечно вру, чтобы не обидеть. Просто стараюсь не врать совсем сильно. Если и лгу, то этому есть оправдание. Например, чтобы не обидеть человека.
— Кто идеальные лжецы?
— Актеры! Они всю жизнь учатся определенной форме лжи. Человек, играя роль, создает себе другую правду. Бывают же в связи с этим проблемы у актеров. Они вживаются в роль настолько, что потом теряют связь с реальностью и часто спиваются. Продажники и «сетевые хомячки» тоже – они же прямо верят, что это не пирамида. И, конечно, политики! Им нужно врать, люди не готовы к правде от политиков! Есть конечно и больные, типа психопатов. Люди, у которых синдром Мюнхаузена, например. Таких мы не исследуем, они нам не интересны. Ну, верит человек, что он Наполеон или Мария Магдалина! Ну, пусть верит!
— Насколько часто следователи привлекают вас к делам?
— Начну с того, что следить за преступниками я начал в 2013 году, а первое свое публичное мнение опубликовал в начале января 2014 года. Это, как раз, было дело Лошагина. Я видел, что он врет и действительно виновен. Но я полгода не решался опубликовать свое мнение. Друзьям я, конечно, говорил и на мастер-классах все рассказывал и показывал. А потом решился опубликовать и нашел интересное для себя направление – блогер-профайлер. И вот такая забава и желание прорекламировать себя потом вылилось в более полезную вещь – защиту невиновных. Как это было в деле Сергея Семенова и Владислава Рябухина. И ведь таких случаев по всей России просто масса.
А теперь непосредственно к ответу на ваш вопрос. Официально нет, следователи меня не могут привлекать к делам. У меня нет соответствующих документов. У меня даже нет психологического образования, так получилось! Но, в будущем, я надеюсь прийти к этому. А неофициально, конечно, ко мне обращались знакомые, которые работают в органах. В материалы уголовного дела это не войдет, а как совет использовать мою информацию они могут.
— Возвращаясь к полиграфологам, о которых вы говорили в начале беседы. Вообще полиграф возможно обмануть?
— Я сам не полиграфолог, но мои коллеги говорят, что это сделать очень сложно и к этому нужно долго готовиться. Интересная, кстати, история, как в России появилась школа детекции лжи. Расскажу! Полиграф впервые появился в США и изначально его применяли для выявления шпионов. И наши разведчики стали проваливать проверки на полиграфе. Как?
Во время одного из допросов российскому разведчику начали показывать фотографии, и когда перед его глазами возникло изображение здания КГБ на Лубянке, у него вылезла реакция, и они поняли, что он иностранный шпион. После таких ситуаций наших разведчиков стали учить противодействовать полиграфу: как поверить в то, что ты говоришь правду и так далее. Тут специалист должен провести с человеком очень долгую работу под гипнозом. А все остальные методы, например, напиться кофе. Ну, опытный полиграфолог это все определит и напишет слова «противодействовал полиграфу». Но я не владею технологиями, поэтому ничего больше тут сказать не могу.
— Есть какой-то гендерный признак у лжи. Например, что женщины лучше скрывают ложь, чем мужчины?
— По общемировым и моим личным исследованиям мужчины врут в полтора раза чаще, чем женщины. Но женщины врут лучше и тоньше чувствуют ложь. Это ваше умение считывать невербальную информацию на подсознательном уровне. Это связано, опять-таки, с тем, что у вас на подсознательном уровне заложено считывать поведение детей, когда они еще не умеют разговаривать. Вы понимаете по тону голоса, крика, мимике, что хочет ребенок, и эти навыки потом помогают лучше продумать ложь и выявить ее на подсознательном уровне.
— Но человек может не лгать, а просто волноваться. Как отличить ложь от волнения?
— Изменение в поведении. У нас есть такое понятие, как базовая линия поведения. Если мы видим, что человек волнуется, то узнаем причину и спрашиваем почему. Если он дает адекватный ответ и при этом ведет себя нормально и не переживает, когда объясняет причину волнения, то все – мы ему верим! Естественно ложь – это стресс, но стресс – не всегда ложь! Есть методы, как понять это и не обвинить человека, который просто волнуется.
— Популярные признаки распознавания лжи, которые транслируются везде: скрещенные руки, потирание кончика носа, пристальный взгляд в глаза — миф или реальность?
— Это слишком категоричное суждение. Да, иногда ложь связана с почесыванием носа. Но почесывание носа не означает, что человек врет. Почесывание носа – это всегда негативная реакция, организм избавляется от какого-то негативного сигнала. Но здесь очень важен контекст. Человек может просто не согласен с вами или не уверен в чем-то и поэтому прикоснулся к носу. Скрестил руки – у этой реакции тоже очень много значений. Нет ни одного явного признака лжи в поведении человека. Тут все нужно смотреть в контексте и все намного сложнее. Поэтому это, все-таки, миф.
— Ну, и под конец разговора, можете сейчас определить солгу я вам или нет?
— Нет, не хочу!
Просмотров: 10804
Автор: Дарья Александрович