Полуобнаженные балерины, 16 клонов короля Солнца и парящий над залом дирижабль-сигара. Чем удивит «Приказ короля» уральскую публику

Уже в этот четверг зрители театра «Урал Опера Балет» увидят балет Вячеслава Самодурова «Приказ короля». О том, что это за «блюдо», как оно было приготовлено и с чем его едят, читайте в интервью JustMedia.ru со сценографом постановки Алексеем Кондратьевым и художникам по костюмам Анастасией Нефёдовой.

— Алексей, увидела на сцене много декораций, связанных с темой летательных аппаратов. Например, дирижабль, спутник. С чем это связно?

Алексей: Само либретто - это некое путешествие. Герои все время путешествуют: то в сторону любви, то в сторону забвения. Много сменяемых действий, и все это должно взаимодействовать между собой. Поэтому, как говорят у нас в профессии, здесь задета транспортная тема. Надо решать тему смены климата.

Рассказывать о декорациях – неинтересно. Декорацияии - это некое следствие процессов, размышлений, обстоятельств, взаимодействия авторов. Всегда интереснее источник, импульс, потому что это - рефлексия, а без нее мы не можем обходиться. Прежде чем начать работу над оформлением сцены, я решил побольше узнать о Петипа и его творчестве. Для этого посетил музей, посвященный этому человеку, где самым интересным для меня стала его биография. Остальное, например, старые эскизы постановок, меня не так впечатлили.

— Что же такого вы узнали о Петипа?

Алексей: Например, то, что он, еще будучи молодым человеком, поехал в Испанию, где устроился учителем танцев. Сразу соблазнил девушку, которую учил танцевать. Ее мама его выгнала, и Петипа выслали из Испании во Францию. Но он успел схватить соблазненную девушку и забрать с собой. Ее мама оказалась очень влиятельной женщиной и написала письмо во Францию. Петипа и его возлюбленную стали повсюду преследовать полицейские. Он скрывался в сельской местности Англии, где их и поймали. Девушку отняли и вернули матери, а его арестовали. После этого сразу становится понятно, что с этим человеком приятно иметь дело (смеется). Что это не просто парень, а серьезный, интересный человек, способный совершать поступки.

Следующее судебное разбирательство связано с тем, что он совершенно беспардонно украл у французского балетмейстера Жюля Перро почти половину балета и сделал танец для своей второй жены. Тот подал на Петипа в суд. И это было значительным моментом в истории балета. Перро первому в истории удалось доказать, что у него украли материал. Именно на этом решении суда, которое было против Мариуса Петипа, основывается авторское право всех балетмейстеров. То есть даже отрицательный поступок Петипа привел к позитивному результату.

Этот человек был настоящим авантюристом - это хорошо видно и на принципе постановки его спектаклей. Он ездил во Францию и все, что привозил оттуда в Россию, складывал в одну кастрюлю и готовил из этого испанскую паэлью. В итоге получалось блюдо, которое состояло из совершенно разных и одновременно выразительных ингредиентов, у каждого из которых возникали свои поклонники. Я пошел по тому же принципу. Допустим, нравятся мне космические корабли, и я решил их туда положить. Кому-то из зрителей это понравится. Для девушек в «Приказе короля» будут цветы.

Это такой буржуазный театр, который очень уважает зрителя. Другое дело, нам надо делать все со вкусом. Постановки Петипа - это не совсем высокое искусство, это в большей степени искусство имперского праздника. Мы пытаемся сделать это современным образом: тоже позаимствовали разных ингредиентов у разных авторов, пропустили через себя, соединили и попытались приготовить.

Алексей Кондратьев

— Насколько вам близок такой подход?

Алексей: Настя работает в художественном театре, а я – в буржуазном. У них если набралось ползала – это успех. У нас, если в антракте 15 зрителей уходят, то спектакль снимается с репертуара. Что хочешь делай, но зрителя надо удержать. Для этого надо, чтобы в конце первого акта что-то бабахнуло, что-то случилось, была какая-то загадка, чтобы люди остались. Моя задача была начать с барочной истории и постепенно через сюжеты и действие двигаться в путешествии к более современному театру. Заканчивается эта история, если не будущим, то чем-то футуристическим.

— Бабахнет ли у нас в Урал Опера Балет?

Алексей: Да, Слава [Самодуров] сделал так, что каждый танец был контрастен к предыдущему. В этом есть интеллектуальная и эмоциональная неожиданность. Здесь почти странное стыкуется с академическим. Это чередование разных эстетик, которые сплетены в косичку. Интеллектуальный аппарат современного зрителя очень развит. Телевидение и интернет научили его хорошо предсказывать следующий шаг, а это приводит к потере внимания. Мы сделали так, чтобы зритель не мог предугадать, что же будет дальше.

Сюжет «Приказа короля», на мой взгляд, напоминает сюжет Карло Гоцци. Такая сказочная история с превращениями, путешествиями, страшными королевами. И там нет метафорического и символического смысла, это больше разговор абстрактными сюжетными позициями.

Анастасия Нефёдова

— Насколько Вячеслав поддерживал ваши замыслы? Насколько он в целом давал свободу вашему творчеству?

Анастасия: Со Славой интересно: он как художник ищет свой путь и анализирует время. В нем очень много миров, он в каких-то смыслах видит пути, сам по ним двигается и хочет, чтобы к нему присоединялись другие люди. Мне кажется, что его отношение с творчеством – это и есть путешествие. И в него он не берет случайных людей, понимая, что как команду составишь, так корабль и поплывет. Здесь надо иметь определенное мужество и дерзость. У Славы эти качества однозначно есть, потому что собрать для «Приказа короля» настолько разных художником, как мы, сложно.

Я не специалист в балете, но для меня очень интересен этот новый опыт. Я обожаю классический балет, долгое время мечтала о таком проекте. Но когда мы начали его разрабатывать, у меня был шок. Мне надо было услышать, по какому пути Слава идет, чтобы не разрушить его, но и не завести в дебри собственного создания. Я - радикальный художник. Первые варианты моих предложений были совершенно не такими, какими они получились в итоге. Что касается свободы, то у Славы нет такого, чтобы он резко сказал: «Нет и точка». У нас живой диалог.

— Как вы с Вячеславом пришли к конечному варианту, который устроил всех?

Анастасия: По началу мои предложения были для него непривычными. Мы изучали разные варианты, много раз встречались и каждый раз это было тоже путешествие: мы оказывались как будто в каком-то ландшафте, рассматривали его - в результате что-то уходило и оставалась клумба, которую пересаживали в другой парк. Постепенно наши наброски начали оформляться во что-то более-менее внятное. Хотя я разглядывала эскизы и думала, что большей эклектики придумать невозможно.

Проект должен быть единым произведением, и он не может существовать как концертные номера. Здесь задумка интересная – исследование традиций русского балета, как его сделал иностранец в России и превратил в такую штуку, которую до сих пор весь мир держит.

— Все-таки какие-то момент, где вам было тяжело договориться с Вячеславом, отстоять свою позицию?

Анастасия: Когда я предложила для балерин не традиционные пачки, а совершенно другую форму, то это вызвало у Славы определенные переживания. У меня была принципиальная позиция: я хотела, чтобы форма была литая, где не было бы отрезного лифа. Слава, напротив, был за традиционную историю. Ему важна фиксация тела: здесь, там и сям. Я смотрела очень много балета и знаю, что малейший сантиметр пропорции может все кардинальным образом изменить. Балерины - это другие существа со своей особенной костной тканью. К ним так просто не подкатишь с каким-то обычным восприятием. Поэтому в вопросе костюмов мы со Славой искали компромисс.

Я шла вслед за стенографией Алексея, где появляется орнамент из сферических форм, и взяла этот мотив и в композицию костюмов. В итоге мы остановились на литой пачке. Получились такие единые, ледяные скульптуры. 

— Алексей говорит, что постановку пронизывает лейтмотив путешествия от прошлого к будущему. Вы с этим согласны?

Анастасия: Это, наверное, не линейное путешествие - оно представлено слоями. Для меня в принципе не существует линейного времени: прошлое, современное и будущее встречаются в постановке единомоментно. И мы можем смотреть, насколько эти времена могут друг в друга проникать. Мы не можем сделать реконструкцию, ведь мы ничего не знаем о том времени. Это будут только наши представления, разбавленные стереотипами о нем. Мне было интересно двигаться интуитивно.

В каждой сцене «Приказа короля» меняется хореография, ломается представление о традиции русского балета, стереотипы о декорациях, костюмах, танце. В этом напряжении, электричестве и есть нить, которая не даст возможность в антракте никому уйти и не потому что ты хочешь досмотреть чем кончится. Просто это медитативный процесс. Можно, конечно, искать нарратив, но его там нет. У зрителя такие постановки воспитывают совершенно другую систему изменения.

— Мне показалось, или костюмы героев ироничны?

Анастасия: Да, ироничны. Это мое отношение. Я не хочу делать всерьез - это неактуально и бессмысленно. И то, что ирония считывается – это здорово. Когда рассматриваешь гравюры Всеволожского, понимаешь, что у людей тоже было чувство юмора. Правда иногда задумываешься: они были сумасшедшими или просто отрывались по полной. Так же когда смотришь все феерии короля солнца, то при всей серьезности, помпезности, торжественности все равно видишь гомерические картины. Мне хотелось с одной стороны пойти вслед за этими примерами, потому что они увлекают. У них такой волшебный, фантастический мир, что хочется все это осуществить. И тебе кажется, что, сделав это, все будет в шоколаде. С другой стороны – на увиденное у меня возникла ответная реакция, отношение, импульс.

Я восхищаюсь смелостью и фантазией ребят. В каких мирах они существовали, и насколько это было невероятно придумано. При этом все это выглядит довольно наивно по отношению к сегодняшнему времени.

—Давайте вернемся к теме декораций. Какую из них вы считаете наиболее яркой, запоминающейся?

Алексей: Есть сцена, когда зритель видит короля Солнца и его 16 клонов, которые заполняют сценическое пространство. Для нее есть декорация, состоящая из огромного солнца, которое светит разными своими частями, в том числе глазами и иногда даже подмигивает. Эта световая декорация меняет ассоциативный, визуальный ряд через современные технологии.

Привлекает внимание интерактивный дирижабль, такая серебряная сигара начала ХХ века, с которой взаимодействуют балетные герои. Они по-разному управляют аппаратом, он даже вылетает в зрительный зал. Именно с помощью него артисты путешествуют по необитаемым землям. Сначала они отправятся на Северный полюс. В этой сцене зрители могут проследить некую ассоциацию с «Лебединым озером»: девушки в белом, все очень холодное и восторженное. Такая ледяная красота.

Следующая остановка – жаркие тропики. Все становится красным, страстным. На сцене появляются 15 красных вентиляторов. Именно они создают определенную композицию: крутятся, вращаются лопасти, и под звук их работы танцуют полураздетые пары.

Анастасия: По поводу вентиляторов – очень интересная история. Для сцены, которую мы кратко называем «Жара», мы со Славой очень долго придумывали костюмы, чтобы они были балетные, но при этом сами девушки частично обнажены. Необходимо было сделать так, чтобы балеринам было комфортно танцевать, но при этом они не стеснялись выходить на сцену. Я видела Лешины вентиляторы, и они мне понравились, они отлично вписывались в тему зноя. Но я не видела, как была устроена структура вентиляторов. В итоге, когда их впервые привезли на репетиции, я поняла, что на них точна такая же графика, как и на балетных костюмах. Это говорит о том, что команда работает в одном направлении.

Алексей: Настя - очень яркий художник. Она создала такие интересные конструкции, что можно просто выводить артистов в костюмах и показать.

—И насколько балерины будут обнажены?

Анастасия: Приходите, увидите. В тропиках пачек не будет. Артисты в этой сцене появятся в образе тропических цветов.

Премьера постановки состоится 11, 12, 13 и 14 октября.