Елена Артюх: «Рейдерство в наше время – понятие резиновое»

С Еленой Артюх мы встретились в ее профессиональный праздник – День юриста. Несмотря на торжественный день, рабочий график известной екатеринбургской правозащитницы был расписан по часам. Помимо основной деятельности, Елена Артюх исполняет на общественных началах обязанности регионального уполномоченного по защите предпринимательского сообщества.

-Елена Николаевна, не так давно стало известно, что вы скоро можете обрести законные полномочия в качестве омбудсмена по защите предпринимательского сообщества. Может быть, уже известна конкретная дата?

- Хотелось бы внести ясность в ситуацию. Институт уполномоченных по защите прав предпринимателей в России был введен в 2012 году. Предполагалось, что до конца 2012 года процесс будет завершен, но немного затянулось принятие закона у нас в регионе, тогда как именно он должен стать основой для развития института. Тем не менее, я как кандидат в уполномоченные была выдвинута летом прошлого года предпринимательским сообществом Свердловской области и была утверждена в качестве кандидата федеральным омбудсменом.

Пока я являюсь единственным согласованным кандидатом, но твердо утверждать о своем назначении не могу, хотя в нынешнем статусе уже работаю. Точная дата возможного назначения мне пока не известна.

Конечно, отсутствие областного закона усложняет процесс. Я не могу участвовать в качестве уполномоченного в судебных разбирательствах, в проверках. В нынешнем статусе у меня есть возможность работать с жалобами предпринимателей, участвовать в общественных советах, в оценке регулирующего воздействия по нормативным актам.

На мой взгляд, процесс формирования аппарата уполномоченного в Свердловской области затянулся. Возникает ощущение, что, не успев сформировать институт, его кое-кто уже пытается дискредитировать. Около 35 субъектов РФ имеют законы и официально назначенных уполномоченных. В Уральском федеральном округе закон не принят только в нашей области.

- Какими вопросами вы планируете заняться в первую очередь в случае, если ваша кандидатура будет утверждена в качестве омбудсмена?

- В случае официального создания аппарата уполномоченного в регионе омбудсмену не обойтись без сети общественных помощников. Субъектов предпринимательской деятельности в Свердловской области - более двухсот тысяч. Даже если половина из них существуют лишь формально, с оставшейся половиной нужно работать. Я предполагаю сформировать экспертный совет при уполномоченном. В него войдут специалисты по конкретным направлениям. Также я планирую создать сеть уполномоченных на общественных началах в муниципальных образованиях. У нас в регионе более пятидесяти муниципалитетов, и со всеми нужно оперативно работать. Как я предполагаю, для работы уполномоченных будут выделены помещения, где они смогут проводить прием граждан и куда с визитами сможет приезжать региональный омбудсмен.

Уже сейчас по поручению федерального уполномоченного я собираю предложения от предпринимателей региона в ежегодный доклад  Президенту РФ от федерального уполномоченного о том, что нужно изменить в нормативно-правовом урегулировании, в практике применения законодательства по отношению к малому и среднему бизнесу. Я обратилась во все крупные предпринимательские сообщества региона с просьбой дать их видение улучшения предпринимательского климата.

- С какими проблемами сейчас к вам обращаются частные предприниматели?

У меня проведено около двадцати устных консультаций, и около 40 жалоб находятся в работе, из них 10 направлены от федерального уполномоченного, остальные — непосредственно от предпринимателей Свердловской области. Как правило, к уполномоченному предприниматели идут как к последней инстанции, когда все остальные варианты урегулирования проблемы не действуют.

Самая тяжелая для работы сфера — это жалобы на незаконное уголовное преследование, к примеру, по мошенничеству. Существует очень мало возможностей для вмешательства в деятельность следственных органов. Тем не менее, реперные точки контроля за следствием существуют: это момент возбуждения уголовного дела, моменты, связанные с мерой пресечения, предъявление обвинения и утверждение обвинительного заключения перед направлением дела в суд.

Само по себе уголовное преследование крайне  разрушительно для бизнеса и лично для  человека. Арестовываются счета, документы. Даже если по каким-то причинам дело через полтора-два года дело будет прекращено или  вынесен оправдательный приговор, то бизнес восстановить уже невозможно. Часто такими уголовно-правовыми «примочками» пользуются конкуренты, чтобы уничтожить бизнес соперника.

Такие уголовные дела, как ни странно, возникают часто после того, как в гражданско-правовом порядке уже прошли судебные процессы. Например, одна из участвовавших сторон оспаривает результаты сделки в арбитражном суде. Суд выносит решение: сделка законна, все в порядке. Но сторона, проигравшая арбитражный суд, начинает искать связи и контакты, для того чтобы возбудить уголовное дело против оппонента. Возникает странная ситуация: один суд решил, что сделка законна и нет нарушений ничьих прав, но после этого другой легитимный орган начинает рассматривать то же самое дело уже под призмой уголовного преступления. А на все предложения учитывать преюдицию — выводы предыдущего суда — люди получают отказ.

Сейчас в работе у меня есть два сложных дела по этой тематике. Одно из них уже находится на рассмотрении уголовного суда. Я убеждена, что в отношении предпринимателя идет незаконное уголовное преследование и приняла  решение выступить его защитником на суде. Там происходит описанная выше ситуация: арбитражный суд признал сделку действительной, а теперь владелицу бизнеса обвиняют в мошенничестве и пытаются применить статью, по которой наказание составляет до 10 лет лишения свободы.

Второе направление, с которым приходят предприниматели, — это неисполнение муниципальных и государственных контрактов. Предприниматели выступают подрядчиками, с которыми заказчики — муниципалитеты или другая инстанция, получив результат, не желают рассчитываться. Конечно, для бизнеса это может обернуться катастрофой. По одной из таких поступивших ко мне жалоб предприниматель, обеспечивший проведение газопровода в поселке, в течение полутора лет не получал окончательную выплату по муниципальному контракту. Заказчик выплатил ему всего около 40% от стоимости. Переговоры с городскими властями ни к чему не привели. Если улаживать проблему через арбитражный суд, это займет 8 месяцев. Для малого бизнеса такое ожидание – большой удар.

На мое обращение решить этот вопрос во внесудебном порядке муниципалитет ответил, что возможность заплатить по контракту, исполненному в начале 2012 года, появится у него только в середине 2014 года. К сожалению, урегулировать ситуацию удалось только, обратившись в прокуратуру. Я исходила из следующей логики: муниципальный контракт открывается только тогда, когда на него выделено финансирование. А раз выделенные до исполнителя деньги не доходят, возможно, имелся факт нецелевого использования.

Прокуратура, кстати, при проверке администрации нашла нарушения не только по данному контракту, но и по еще одному случаю. После этого предприниматель получил деньги, которые не мог взыскать около полутора лет. Если честно, мне не нравится, что пришлось на главу муниципального образования надавить через прокуратуру. Руководителю муниципалитета можно было прислушаться к обращению предпринимателя и уполномоченного и начать выплату хотя бы частями.

Есть также жалобы на незаконные надзорные проверки со стороны органов. На прошлой неделе у нас закончилось рассмотрение обращения от владельца магазина запчастей, чей магазин расположен на первом этаже жилого дома. При проверке по линии МЧС у него выявили нарушения и потребовали их устранить: владелец бизнеса торговал легковоспламеняющимися веществами, чего в жилом доме делать нельзя. Нарушения были устранены, и факт устранения зафиксирован документально. А через некоторое время пошла массовая проверка по всем предпринимателям этого района, и на предпринимателя составили акт о том, что он торгует запрещенными жидкостями. Владелец бизнеса оказался не согласен и написал об этом в акте. В конце концов, прокуратура обратилась с требованием о запрете деятельности в отношении трех предпринимателей, в том числе – и этого человека. Претензии были ко всем примерно одинаковые, но с двух ответчиков они вскоре были сняты. Спрашивается: почему такая избирательность? Человек работает в бизнесе в течение десяти лет, в его деле задействованы четверо членов семьи. Что делать этим людям, если бизнес закроется? Встать на биржу труда и получать деньги от государства? В итоге, в убытке остается и государство, и предприниматель. Мужчина пытался самостоятельно решить проблему, но в итоге ему вынесли решение закрыть бизнес. И только когда к решению удалось подключить юристов, специалистов в сфере пожарного аудита и общественного омбудсмена по взаимодействию с МЧС, в апелляционном суде удалось доказать, что этот человек ведет законную деятельность, и решение о запрете деятельности было отменено.

Много жалоб поступает на взаимодействие с муниципальными властями по аренде земельных участков, имущества.
Еще одна проблема – незаконные отказы налоговых органов в сфере регистрационных действий. Всех вопросов не перечислить.

- С помощью системы медиации предпринимательские конфликты решаются?

- Эта процедура у нас внедряется достаточно сложно, но лично я – сторонник медиативных  процедур. Я являюсь практикующим медиатором и веду прием по четвергам  в комнате примирения областного арбитражного суда. Сейчас в городе у нас действуют уже несколько частнопрактикующих специалистов и группы медиаторов. Так что направление развивается. Более того, на уровне федерального уполномоченного есть соглашение с центром медиации при ТПП о том, что  участники разбирательств будут направляться для решения вопросов во внесудебном порядке.

У меня разработан проект  подобного соглашения и в случае утверждения меня в должности регионального уполномоченного буду  предлагать крупнейшим центрам медиации региона принимать предпринимателей с конфликтными ситуациями.

- Елена Николаевна, насколько часты факты рейдерских захватов? Вообще, такая проблема в городе существует или она осталась в начале двухтысячных годов?

- Об этом время от времени говорят. Но рейдерский захват, на самом деле – это «резиновое» понятие. В некоторых жалобах такая формулировка присутствует. Когда начинаешь разбираться, дело часто обстоит по-другому. Например, жалуется на рейдерский захват частная медицинская организация. По факту, организация  арендовала муниципальное имущество, суд признал договор аренды недействительным и поставил вопрос о выселении. Возможно, права частной компании нарушаются: например, неправильно расторгнут договор. Но речи о рейдерском захвате здесь не идет.

Также с жалобами на попытки рейдерских захватов обращаются компании в сфере ЖКХ. Но, на мой взгляд, руководство управляющих компаний часто пытается списать собственные неудачи в руководстве бизнесом на рейдерство. Например, компания жалуется на то, что конкурент отбирает у нее бизнес. Когда разбираемся, выясняется, что у организации заканчивается договор на обслуживание дома, и жильцы приняли решение заключить договор с другим подрядчиком. Ты не смог нормально оказать услугу, а теперь заявляешь о рейдерстве. По откровенным силовым преступным захватам у меня на сегодня жалоб нет.

- Как много дел, связанных с предпринимательством, сегодня заканчиваются крахом бизнеса?

- Мне кажется, что все еще не закончилась волна банкротств, которые были вызваны кризисом 2008 года. Такие процедуры длятся несколько лет. Вообще, в мировой практике банкротство – это один из инструментов рынка и он рассматривается как один из циклов жизни компании. Организация может быть добровольно ликвидирована и перейти в новую стадию, либо присоединиться к другой компании.  И у нас эта процедура становится обычным рыночным механизмом.

- Последний вопрос. Следующий год в Свердловской области предпринимательское сообщество предлагает сделать годом малого бизнеса. Что, по-вашему, можно провести в следующем году для улучшения предпринимательского климата?

- Мне кажется, нам нужно объявить не год, а пятилетку малого бизнеса. Вопрос о поддержке этой сферы выведен уже на федеральный уровень для того, чтобы, во-первых, наполнить федеральный бюджет и создать новые рабочие места и снять социальную напряженность. Возможный кризис подрубает крупные компании, из которых выходят сотрудники, и только через самозанятость есть возможность избежать социальных конфликтов. Мне кажется, самым лучшим подарком малому бизнесу было бы формирование института уполномоченного. Я говорю не потому, что претендую на эту должность. Если даже это буду не я, то кто-то должен будет заниматься этим вопросом. На мой взгляд, у нас в регионе не хватает качественного системного экспертного подхода относительно того, что действительно нужно изменить, чтобы малому бизнесу жилось лучше. Необходимы конструктивные, а главное реалистичные предложения, так чтобы они подходили для всех участников ситуации.

Я бы хотела, чтобы в год малого бизнеса предприниматели осознали, что они полезны, важны и могут быть услышаны властями в случае, если они консолидируются и будут в состоянии качественно сформировать свою позицию.