Максим Марамыгин, УрГЭУ «Будет тяжело, но учитывая, что мы живем от кризиса до кризиса, то надо просто в очередной раз спокойно переждать»

Катастрофы — точно нет. В чудовищные 90-е мы не вернемся. Будет тяжело, но учитывая, что мы живем от кризиса до кризиса, то надо просто в очередной раз спокойно переждать. Не надо кидаться и принимать необдуманные решения, пока рынок находится в острой фазе, уверен доктор экономических наук, профессор Максим Марамыгин. В интервью JustMedia.ru директор Института стратегического планирования и финансового анализа УрГЭУ рассказал о том, при каких условиях возможен полный запрет на доллары/евро в России, почему не опустеют полки в магазинах, а также о том, почему не стоит переживать из-за санкций.

—Максим Сергеевич, ЦБ поднял ключевую ставку до 20 пунктов, что после этого следует ожидать с ценами на товары, ставками по кредиту, что будет с курсом валют?

—К сожалению, из всего набора денежно-кредитного регулирования, который применяет ЦБ, ключевая ставка — самый действенный инструмент. Операции на открытом рынке в России не срабатывают максимально эффективно. Резервные требования — долгосрочный инструмент, а надо, чтобы эффект был немедленно. Что будет? Цены, скорее всего, отреагируют, но не на эту ставку, а на общую нервозность рынка и шатание ряда поставщиков, которые то поставляют, то не поставляют товары. Риски выросли и не только для нас. Стоимость растет, потому что увеличивается премия за риск. ЦБ понимает, что из-за роста цен инфляция с существующих 10% годовых можем подняться до уровня 20%. Учитывая этот прогноз, чтобы вклады для населения оставались доходными, регулятор уже сейчас переходит на более высокую ключевую ставку. Депозиты подорожают, и люди не будут забирать деньги.  

—Что будет дальше с валютными вкладами? Имеет ли смысл сейчас продавать валюту и закрывать?

—Лучше пока сидеть ровно. Сейчас самая инертная стадия. Мировые рынки, в том числе валютный, колбасит. Есть ли смысл продавать валюту? Каждый решает сам, но я пока не вижу в этом смысла. Сейчас только первая стадия волны. Вы понимаете, что сначала идет пена, а потом чистая вода. Соответственно, пока идет пена, то купаться не надо. Это касается и фондового рынка. Не надо кидаться и принимать необдуманные решения, пока рынок находится в острой фазе. Откат может быть и вперед, и назад. Но, вероятнее, что назад. Курс валют от показателей 100 рублей пойдет вниз.

—До каких пределов ЦБ может повышать ставку и при каких условиях будет ее снижать?

—ЦБ может повышать до тех пор, пока будет считать, что это необходимо, чтобы сдерживать рынок. Ограничений нет. Напротив, политика как раз и заключается в том, чтобы, реагируя на происходящее на рынке, устанавливать ставку, адекватную этой ситуации. Нигде в законе не написано, что только 20% и ни копейкой выше, или только 1% и не ниже. И таких ограничений нет не только у нас, но и нигде в мире. 

Если вспомнить конец 1990-х годов, то там ставка была в сотни процентов. Тогда она поднялась в пять раз, а сегодня только в два. Я никого не пугаю. Но еще раз отмечу, что Банк России обязан отреагировать на ситуацию на рынке адекватным образом, чтобы начать его успокаивать. И когда последнее произойдет, ЦБ начнет плавно понижать ставку: по 0,5-1,5 пункта. Быстрое снижение тоже может разбалансировать рынок.

—Долго ли будет штормить экономику?

—Пока в мире будет нестабильная политическая ситуация. Уляжется этот шторм, и экономика сразу на это отреагирует. У нас хорошая внутренняя база была накоплена и, если бы не эти колебания, то год был бы достаточно удачным.

—На что российская, в частности уральская экономика, может опереться в сложившихся условиях? Что государству необходимо сделать, чтобы не допустить массового закрытия предприятий?

—Я думаю, что президент выступит и скажет, что конкретно будет сделано. Варианты разные. Например, увеличение госрезерва по каким-то серьезным стратегическим товарам, на которые упал спрос. Надо смотреть, как отреагируют другие страны, будут ли еще какие-то санкции. Если брать металл, то его очень много идет в Китай. Последний никаких санкций не вводил. Чуть меньше этой продукции поставляется в США, но я пока санкций по этой категории от Америки не увидел. Так как в Китай идет больше, то прогноз по этому рынку сдержанно-спокойный, но великого оптимизма, конечно, пока нет. Посмотрим, что будет дальше, потому как мировая экономика на самом деле пошла на взлет после пандемийных витков. Потребление металла растет. На него, как на газ и нефть, сейчас хорошая цена. Это значит, что всегда можно найти схему для продажи этого продукта.

—А что ждет малый и средний бизнес?

—Малый и средний бизнес — это практически вся система общепита. Тут никаких изменений практически нет. Если не введут каких-то новых ограничений, связанных с коронавирусом, то процветание их, конечно, не ждет, но сдержанное развитие у этого сегмента будет, потому что народ ел, ест и будет есть. То же касается и малой торговли. Я не говорю про сетевых монстров. Хотя, вы же понимаете, что и в последних много франшизных магазинов. И это тоже малый и средний бизнес. Да, он подчиняется определенным требованиям, но работает все-таки на себя. Здесь больших изменений я не вижу, потому что рынок продовольствия у нас достаточно самостоятельный. Возможно, какие-то сегменты почувствуют себя хуже, но в целом я не вижу какого-то удара по бизнесу, чтобы наотмашь, как это было в 2020 году, когда мы ушли в локдаун. Вот тогда мы говорили, что пришел конец всему малому бизнесу. Сейчас об этом говорить не приходится. Понятно, что хорошо не будет, но и катастрофы нет.

—Ряд экспертов отмечают, что сегодняшняя ситуация может откатить нас в 90-е. Возможно ли это, и при каких условиях?

—Совсем как в 90-х не будет точно. Основной феномен того периода — отсутствие госвласти. Сегодня в стране выстроена жесткая вертикаль власти. Нравится нам это или нет, это не имеет значения. Но, когда есть такая четко структурированная система, которой принимаются решения, то в чудовищные 90-е мы точно не уйдем.  

—Голых полок не увидим?

—Нет. В чем отличие современной экономики от 90-х? В огромном количестве импортных товаров. После санкций 2014 года Россия по очень многим продуктам питания вышла на самообеспечение. Открыты границы или закрыты, летают или не летают самолеты — не имеет значение. Рынок наполненный. У нас есть свои крупы, молоко, зерно. Мясо и сухое молоко почти все свое. По этим позициям немного закупаем в Китае.

Да, с овощами ситуация похуже. Но их поставляют Турция, Узбекистан Азербайджан, а границы с ними открыты. И они с удовольствием, если выпадет какой-то сегмент, перекроют его.

—Рестораторы жалуются на дефицит отечественных морепродуктов и рыбы.

—Согласен, есть проблемы. У кого-то щи пустые, а у кого-то жемчуг мелкий. Давайте говорить откровенно. Мы находимся в сложной остановке и, если будут какие-то перебои с деликатесными продуктами, то это не самое главное в жизни.

—Вы говорили, что у нас с мясом все в порядке. Но животноводы регулярно жалуются, что у них большая доля импортных добавок. И сейчас не будет дефицита, резкого роста цен на эти товары?

—Мы очень немного берем за границей. У нас колоссальный объемы производства зерна, в том числе фуражного. За последние несколько Россия стала крупнейшим мировым импортером пшеницы. Может быть, по каким-то специфическим позициям перебои и возникнут, но с голоду никто не умрет, кормить скотину есть чем. Все есть внутри страны, во многом благодаря решениям, которые были приняты в 2014 году.

—Какие секторы наиболее подвержены, а какие нет? Вот, например, в предыдущие кризисы хорошо жили айтишники, а сейчас?

—Если говорить по пандемии, то я бы вам сказал, что структура бизнеса Свердловской области такова, что у нас все отлично. Кризис показал, что хорошо живут те, у кого хорошие и востребованные ресурсы. У нас по трем основным группам ресурсов: еда, металл и энергоносители — все хорошо. И мы по ним экспортеры. Да, у нас нет нефти и газа, но есть черные и цветные металлы. Рынки последних сейчас на подъеме. Как будет дальше, зависит от санкций и того, как страны будут их поддерживать. На примере прошлых санкций четко видно, что ряд стран только на словах бойко их придерживались, а формально нарушали. Так, Япония присоединилась к санкциям. Но смотрела сквозь пальцы на то, как южно-корейские филиалы японских компаний спокойно все отправляли в Россию.

—Как и с польскими яблоками.

—Да, грубо говоря, сейчас многие будут искать посредника, через которого свои товары можно будет отправлять в Россию. Это и финансовых операций касается. В 1990-х у нас был очень крупный латышский банк «Парекс банк». Латвия — небольшая страна, где нет промышленности, и тут такой огромный, даже по европейским меркам, коммерческий банк. Нонсенс. Этот банк, несмотря на то, что русофобское латышское правительство в постсоветское время всегда высказывало провокационные заявления в адрес нашей страны, с удовольствием зарабатывал деньги, отмывая средства олигархов и заводя их в Евросоюз. Почему вы думаете, что сейчас не появится какой-нибудь банк из Португалии, Греции, Польши, Прибалтики? Поэтому предложить свои услуги посредника есть кому. Но нужно время, чтобы выстроить эти схемы.

—Возможен ли полный запрет на хождение доллара/евро в России?

—Сейчас вряд ли. Такие решения принимаются в острой фазе. В тяжелой стадии кризиса экономики, когда, например, в стране объявили военное положение. Такой сценарий возможен только при полном разрыве отношений с западом. И тогда все это уйдет на черный рынок. Но это вряд ли произойдет, потому как такая ситуация — это своеобразная ядерная бомба в экономике.

—Почему никто не регулирует валютные операции в банках: одни продают доллар по 100 рублей, — другие по 130?

—Потому что у нас рыночная экономика. И это ответ ЦБ. Единственное, что последний пытается продавить в банки, так это маржу. Поставил высокий курс покупки, должен быть и высокий курс продажи. Не должно быть большой маржи. Все остальное — это рынок. Банки и клиенты разные Условно говоря, я — банк. Мой клиент — клиент нефтяная компания, которая получает валютную выручку. Она загоняет ее ко мне на счет и хочет продать. У меня, как у банка, валюты очень много. А в соседнем нет компаний, которые занимаются экспортом, у них только импорты. В итоге в моем банке возможно курс будет ниже, потому что мне все надо реализовать, а в другом — выше. Еще раз повторюсь, что рынок сейчас на самой волатильной стадии, маятник только разошелся, и сейчас его будут гасить, чтобы рынки начали успокаиваться и курсы валют пришли в нормальное состояние. Я бы не советовал покупать валюту без крайней надобности. И продавать тоже.

—А недвижимость?

—Я думаю, что в следующем году недвижимость может поползти вниз в цене. Объем предложения ожидается большой, весь город в стройках. Застройщики будут идти на встречу покупателям, особенно учитывая, как потряхивает рынок. Судя по тем программам, которые сегодня предлагаются, например, ипотека под 2% годовых, они уже начали идти. Застройщики пытаются закрепить покупателя за своим объектом еще на стадии котлована.

—В целом вы ничего страшного для экономики страны не видите?

—Катастрофы — точно нет. Будет тяжело, но учитывая, что русский народ постоянно живет от кризиса до кризиса, то надо просто в очередной раз спокойно переждать. Не надо никуда бегать, нервничать.

ФОТО: УрГЭУ.