Елена Орлова: «Если спортсмен слишком легко переносит неудачи, то нужно уходить из спорта» (СПЕЦПРОЕКТ)

JustMedia продолжает спецпроект о спортивных медиках, людях, которые помогают тренерам воспитывать чемпионов. У нашей следующей героини Елены Орловой— одна из самых редких специальностей. Она практический единственный спортивный психолог в городе. Специалист работает с подрастающими спортсменами в клубе настольного тенниса УГМК и Училище олимпийского резерва №1. 

— Расскажите, как попали в настольный теннис?

— До этого я занималась психотерапией, у меня на тот момент был достаточный  опыт работы. УГМК искали психолога в клуб, меня пригласили сначала на испытательный срок, потом заключили контракт.

— Для работы именно со спортсменами понадобились дополнительные знания какие-то?

— Работа, конечно, отличается. Порой спортивного психолога можно сравнить с МЧС. Приходится работать в разных условиях, особенно на выездах. Мгновенная помощь иногда нужна, 5-10 минут поговорить, чтобы спортсмен собрался и мог играть дальше. Бывает, во дворе где-то разговариваем с ними. Если обычный психолог работает в кабинете, мы можем и на тренировках, и на соревнованиях. Есть мнение, что к нам ходят только с проблемами, иногда это мешает работать на начальном этапе. Основная задача спортивного психолога — это мотивация и работа с эмоциональным состоянием, возникающим в разные моменты игры. Плюс у них могут быть какие-то жизненные проблемы, с которыми мы помогаем им справляться. Когда я только начинала с ними работать, было сложно замотивировать их на общение со мной, чтобы они раскрылись.

— С психологической точки зрения спортсмены отличаются от остальных людей?

— Да, у них есть определенные особенности. Если спортивного психолога сравнивать со школьным, то у нас могут быть кардинально противоположные задачи. Они стараются социализировать ребенка, сделать его максимально удобным для учебы. А у спортсменов обычно есть проблемы с проявлением агрессии, это им необходимо для победы, для конкуренции. И нам приходится ее наоборот вытаскивать. То есть, получается некоторое противоречие.    

— Даже в настольном теннисе нужна агрессия?

— Конечно. Часто возникают моменты, когда обычная человеческая жалость во время игры приводила к поражениям. Допустим, была ситуация, когда у нас спортсмен играл с мальчиком-инвалидом, у которого не было руки. Но он теннисист хорошего уровня, занимающий призовые места. Здоровому спортсмену бывает тяжело противостоять именно психологически.

— Во время подготовки к соревнованиям как строится ваша работа со спортсменами?

— Перед соревнованием с каждым спортсменом мы индивидуально прорабатываем цели, минимум и максимум, которые теннисист себе ставит. Я присутствую всегда на соревнованиях, где-то в перерыве его могу выдернуть, чтобы поговорить. Это тоже специфика спорта, обычно психолог не проявляет инициативу, а здесь эту ответственность мне приходится брать на себя. После соревнований мы выделяем время на релаксацию и разбор ошибок. Спортсмены еще отличаются от сверстников тем, что у них присутствует профессиональная особенность – узость общих подростковых интересов, связанная с высокой профессиональной загруженностью. И бывает, что при работе с ними сложно найти тему для разговора.

— Поражения тяжело переживают?

— Если спортсмен совсем легко переживает неудачи, это, наверное, уже происходит эмоциональное, и нужно заканчивать со спортом. Все люди разные, но наша задача научить их справляться с поражениями. Универсального рецепта здесь нет, с каждым человеком приходится работать индивидуально.   

— Сидя на трибуне, вы можете определить эмоциональное состояние спортсмена во время игры?

— Да, конечно. Я их всех уже хорошо знаю. Если вижу, что что-то не так, я подхожу в перерыве и стараюсь дать ему возможность переключиться.

— Взрослые спортсмены у нас не очень доверяют психологам, с детьми проще?

— У молодых спортсменов это тоже есть. Возможно, это некая профессиональная деформация. Они очень много времени проводят вместе, это закрытое такое сообщество. Они объединяются внутри своей группы, и первая реакция на вторжение со стороны — это отторжение. Они живут в интернате, общаются в основном с тренерами и друг другом, поэтому очень ощущается это состояние внутренней семьи и нежелание кого-то туда пускать. Есть надежда, что со временем, это станет менее выраженным.

— Взрослые спортсмены к вам приходят?

— У некоторых есть свои индивидуальные психологи, просто они это могут не афишировать. Я думаю, что это идеальный вариант. Потому что в этом случае специалист находится вне этих спортивных рамок. В чем еще у меня сложность? Для организации доверия с человеком важно, чтобы психолог минимально соприкасался с социумом, в котором вращается человек. А я, получается, внутри группы нахожусь, общаюсь с тренерами, с другими спортсменами, поэтому теннисистам сложно мне полностью доверять.

— До работы в клубе как-то интересовались настольным теннисом?

— На уровне дворового. Сейчас приходится погружаться, спрашивать тренеров, чтобы понимать какие-то нюансы. Потому что знание того, что делает в данный момент спортсмен, помогает лучше понять его состояние.

— Теннисисты психологически отличаются от других спортсменов?

—  У них должна быть высокая стрессоустойчивость, причем на длительный промежуток времени, потому что соревнования могут длиться по восемь дней, и не каждый выдерживает. Очень важно уметь контактировать с собственными чувствами и эмоциями. Если в силовых видах спорта нужно, чтобы болевой порог был очень высокий, идет изоляция чувств, здесь, наоборот, они необходимы. При этом важно, уметь вовремя переключится с этих переживаний на мыслительную деятельность, потому что теннис походит где-то на шахматы, когда важно рассчитать комбинацию, выбрать тактику.

— После того как спортсмен выложился на соревновании, нет ли у него эмоционального опустошения?

— Мы на выезде много работаем над этим. Очень важно для меня в это время сохранять собственный позитивный настрой, чтобы иметь возможность поделиться собственной энергией с ребятами. Я сама после таких командировок чувствую себя опустошенной. Помогает обычно релаксация и отдых.

— С кем проще работать, с мальчиками или девочками? Правда, что девочки более открытые?

— Не факт. Мы в основном с мальчиками работаем, но тренера других клубов, которые работают с женскими командами, признаются, что с девочками очень сложно работать. В подростковом периоде они могут вступать в конкуренцию с женщинами-тренерами, например.

— Как вы считаете, можно с детства разглядеть будущего чемпиона? Должны ли быть какие-то психологические качества или характер победителя можно воспитать?

— Из любого человека, конечно, чемпиона сделать нельзя. Есть много факторов: физическая выносливость, пластичность психики. Есть мнение, что человек, который стремится к большим высотам, компенсирует какие-то травмы или недостатки. То есть, у человека должен быть опыт преодоления сложных ситуаций. Возможно, чтобы стать спортсменом высоко уровня, необходимо, чтобы в детстве произошел какой-то серьезный толчок.

Остальные материалы о спортивных врачай смотрите здесь, здесь и здесь